Первый раз у меня загнил указательный палец на правой руке. Начал распухать, как-то пытался его лечить , мазал марганцовкой , пытался выдавить гной , но гноя не было. А палец распухал всё больше и дошло до того, что уже не мог спать, болит и дёргает его. Я к капитану пришел, говорю не могу уже, палец болит невозможно. Он глянул, да у тебя панариций. Отвёз в медроту. Там положили на стационарное лечение.
Я даже не понимал куда попал и что там работают такие коновалы
Резали палец на живую без всяких уколов, к нему просто прикоснуться больно было, а здесь режут и там ковыряют до самой кости. Меня держал хирург и медсестра, прям на руку легла, чтобы не вырвался, когда я выплясывал там разные танцы чуть не обсыкаясь от боли... А мне говорят, мы уколы здесь не ставим, ты содат, должен терпеть....
На следующую перевязку я стоял со всеми в очереди подрагиваясь, нас аж подкидывало непроизвольно, с ужасом представляя новую экзекуцию.... У кого что, в основном фурункулёз и всё на живую....
Неделю отлежал и как-то встретил своих пацанов с подразделения. Пришли кого-то проведать, а я думал что меня. Они говорят, а ты почему здесь? Я говорю, а где мне быть ?
А они оказывается и не знали, что меня положили в медроту. Всем было сообщено на построении , чио ч уехал в Чечню . Зачитали списки пофамильно. Говорят мы так и подумали, что ты уехал.
А я подумал, ну нифига себе....
Второй раз ко мне приехал отец проведать и меня отпустили в увольнительную . Неофициально, просто отпустили на пару дней.
Через два дня я еще случайно опаздываю , проспал. Думаю ну пиздетс, пистюлей получу....
Прилетаю в расположение, докладываю, что прибыл, а мне капитан , давай быстро собирай все вещи, вещмешок , зимнюю одежду, чтобы был собран. Ну я всё быстренько собрал, сижу, жду. И спросить некого, что за суета. Просидел пару часов , мне говорят, всё, отбой. Не успели отправить, эшелон ушёл.
Куда отправить, думаю? И потом узнаю', что я был в списках на отправку в Чечню и должен был уехать. Но приехал отец ко мне и видимо при отце никто не стал меня забирать. А когда отец уехал, было уже поздно.
